Отказываясь от ископаемого топлива и расширяя использование возобновляемых источников энергии, Украина могла бы преобразовать свою энергетическую систему, укрепить экономику и безопасность, а также предложить ЕС ценную безуглеродную энергию.
Автор: Джулиан Попов, экс-министр по вопросам окружающей среды Болгарии, для Energy Monitor
Украинский энергетический сектор обычно ассоциируется с газом и проблемами. Газовые споры с Россией приводили к серьезным перебоям поставок газа в Европу, в результате чего несколько стран и вовсе остались без отопления холодной зимой начала 2009 года. Российская аннексия Крыма нанесла сильный ущерб стране, осложнила ее международные отношения, а также подтолкнула Евросоюз к реализации стратегии в области энергетики (The Energy Union Strategy), чья первоначальная цель заключалась в снижении зависимости Европы от российского газа.
Россия в 2020 году запустила «Турецкий поток» и уже на финальном этапе строительства «Северного потока-2» – оба трубопровода позволят РФ осуществлять поставки газа в Европу в обход Украины. В результате Украина может потерять большую часть доходов от транзита газа и частичные гарантии транзита в принципе.
Однако еще не все потеряно. Страна в состоянии принять решение использовать свой богатый потенциал чистой энергии на благо своей собственной энергетической безопасности и экономики, а также экономики ЕС.
Колоссальный потенциал
Потенциал возобновляемых источников энергии в Украине огромен. По оценкам Международного агентства по возобновляемым источникам энергии, к 2030 году «сухопутная» ветряная генерация может достичь 320 ГВт, а солнечная – 70 ГВт, и при этом почти все они будут конкурентоспособными. Всемирный банк оценивает потенциал морской ветроэнергетики Украины в 183 ГВт стационарных турбин и 68 ГВт плавающих турбин, хотя некоторые должны быть расположены в водах аннексированного Крыма, что будет проблематично. Кроме того, даже без учета морского ветра, если сложить биомассу, биотопливо, биогаз и гидроресурсы, технический потенциал ВИЭ Украины может составить 415 ГВт. Сегодня общая установленная мощность выработки электроэнергии в Украине составляет около 60 ГВт, из которых только 6,5 ГВт являются возобновляемыми.
Европейские и американские партнеры Украины упускают из виду этот огромный потенциал. С момента разгара газовых конфликтов между Россией и Украиной в 2008–2009 годах и аннексии Крыма на международной арене стали фокусироваться на роли, которую Украина играет в поставках газа в Европу. Украина имеет крупнейший транзитный поток в мире, и, располагая газохранилищами объёмом 32 млрд куб. м., она играет критически важную роль в обеспечении безопасности поставок газа в ЕС. Украина зарабатывает от 2 до 3 млрд долларов в год на транзитных сборах и это – важный источник доходов для страны, находящейся в тяжелом экономическом состоянии. Как только «Северный поток-2» и «Турецкий поток» заработают на полную мощность, эта сумма может значительно сократиться. В то же время новые климатические устремления ЕС приведут к дальнейшему снижению спроса на газ, и энергетическая стратегия с преобладанием газа станет менее актуальной для Украины.
Украине и ее партнерам нужно найти альтернативную стратегию. Прогнозируемая эволюция структуры энергетики ЕС указывает на очевидное решение: чтобы достичь своих климатических целей на 2030 и 2050 годы, ЕС необходимо резко увеличить долю возобновляемых источников энергии… Тогда как Украина имеет много того, что нужно ЕС, и может внести важный вклад.
Это потребует больших изменений в Украине – как и в ЕС – но вполне достижимо при наличии политической воли.
Продолжение реформ
Во-первых, Украина должна завершить реформу рынка электроэнергии. Согласно оценке Энергетического сообщества, которое объединяет ЕС и его соседей в общеевропейский энергетический рынок, украинский рынок электроэнергии «все еще остается в значительной степени искаженным». Прогресс идет, и реформа должна быть завершена к 2025 году, но динамика – медленная.
Ценовые ограничители и обязательства по коммунальному обслуживанию наносят ущерб конкуренции и безопасной эксплуатации электростанций, а цены на электроэнергию для домашних хозяйств при этом ниже себестоимости. Украинская электроэнергетическая система до сих пор не синхронизирована с Европой, а системный оператор «Укрэнерго» не является членом Европейской сети системных операторов передачи электроэнергии.
ЕС в свою очередь нужно будет оценить потенциал «чистой» энергии Украины и соответствующим образом скорректировать свои планы по развитию электроэнергетической инфраструктуры. Для включения Украины в европейскую инфраструктуру как минимум такие программы, как «Трансъевропейские сети для энергетической политики» (the Trans-European Networks for Energy policy), «Проекты общего интереса» (Projects of Common Interest), и стратегия ЕС по развитию морской ветроэнергетики должны быть обновлены. Потенциал возобновляемых источников энергии в Украине должен также стать центральной темой для Энергетического сообщества и группы CESEC. Попытка распространить платформу ЕС «Угольные регионы в переходные периоды» на Украину является долгожданным шагом, но далеко не достаточным.
Развитие дискуссии в области «зеленой» энергетики должно поддерживаться ее соседями по ЕС, а именно Польшей, Словакией, Венгрией, Румынией, Болгарией, Грецией и другими странами региона.
Использование потенциала ВИЭ в Украине должно также занять надлежащее место в политике безопасности США и ЕС. Энергетическая безопасность традиционно – и ошибочно – рассматривается как «твердый материал» и, как правило, не связана с «мягкой» климатической политикой. Администрация США при своей зацикленности на газовой безопасности упускает важную возможность обратиться к повестке дня Украины в области национальной и энергетической безопасности, а также всего региона CESEC.
Цели по достижению углеродной нейтральности и развитию возобновляемой энергетики не чужды украинскому правительству и бизнесу. Страна уже начала расширять свои мощности возобновляемых источников энергии, однако меры пока запутаны и требуют упорядочивания. ДТЭК, крупнейшая украинская энергетическая компания, в которой работают 70 000 человек, намерена к 2040 году достичь углеродной нейтральности. Это амбициозная цель с учетом значительных угольных активов компании: в 2017 году было добыто 25 млн тонн угля. Оптимизация государственной политики и действий бизнеса в области «зеленой» энергетики возможна лучше всего за счет более тесного международного сотрудничества и заимствования технологий.
Новая стратегия энергетической безопасности ЕС-США с нейтральным выбросом углерода была бы хорошей отправной точкой для Украины. Стране для развития ВИЭ также следует рассмотреть возможность принятия модели «Бурштынского энергоострова», группы электростанций на западе Украины, которые синхронизированы с энергосистемой ЕС.
Хотя эта модель вызывает споры о правилах конкуренции, базовая концепция развития мощностей по производству электроэнергии специально для экспорта может быть скопирована для ветровой и солнечной энергии. Тем временем, украинская электросеть была бы синхронизирована, а рынок интегрирован в ЕС.
Это очень амбициозный план. Будет трудно ему следовать, если Европейская комиссия, правительства, по крайней мере, Польши, Румынии, Венгрии и Словакии, Энергетическое сообщество и CESEC не будут работать вместе с правительством и частным сектором Украины над разработкой стратегии интеграции “чистой” энергии. Расширение использования ВИЭ в Украине и ее интеграция в энергетическую систему ЕС также должны стать ключевой частью энергетического сотрудничества между ЕС и США, причем не только в интересах климата, но и в целях региональной безопасности.