 явила собой почти все стадии принятия климатического горя - угрозы глобального потепления. Все, кроме отрицания.){kind=link}
26-я конференция ООН по изменению климата (COP26) явила собой почти все стадии принятия климатического горя — угрозы глобального потепления. Все, кроме отрицания. К 2021 году скептиков, убежденных в несерьезности Парижского соглашения, почти не осталось: крупнейшие компании мира уже включились в низкоуглеродную гонку.
Осознав серьезность вызова, и политики, и общественники возложили на COP26 большие надежды. И если на выходе с COP25, в 2019 году, от стран-участниц предстоящей конференции ждали презентации долгосрочных стратегий сокращения выбросов, то уже на подступах к саммиту-2021 амбиции выросли до «договориться об общих для всех правилах». Отметились и вовсе невыполнимые задачи: эко-организации «на входе» заявили о провале COP26 в случае, если ее участники сиюминутно не откажутся от финансирования новых проектов по ископаемому топливу и не придут к соглашению о глобальном углеродном рынке. Не удивительно, что начало саммита оказалось напряженным, течение — нервным, а итоги — неоднозначными.
Гнев
Канун и первые дни конференции выдались богатыми на обвинения. Общественники и СМИ в преддверии саммита упрекали причастных к COP26 в лицемерии, транслируя, порой, совсем анекдотичные истории. Ярчайшие из них — о прибытии спикеров в Глазго на 400 частных самолетах, а также о закупке отелем, принимающим участников конференции, дизель-генераторов для заправки электромобилей Tesla.
Еще один повод для упреков — недостаточность прилагаемых усилий в борьбе с изменением климата. 2 ноября президент США Джо Байден заявил, что лидеры России и Китая — Владимир Путин и Си Цзиньпин — совершили ошибку, не появившись на мероприятии. «Тундра горит, действительно горит. У них серьезная климатическая проблема, а они молчат, когда речь заходит о том, чтобы что-то с этим делать», — говорил Байден, а позже с аналогичной претензией к КНР и России выступил и бывший президент США Барак Обама.
В ответ на критику Байдена постпред КНР при ООН Чжан Цзюнь поспешил отметить, что Китай, в отличие от Соединенных Штатов, никогда не выходил из Парижского соглашения. Российская сторона тоже нашла что припомнить лидеру США — горящие в Калифорнии леса.
Лидеры общественного мнения также не отставали. Грета Тунберг в своих выступлениях на протестных акциях назвала COP26 «глобальным фестивалем «зеленого формализма» и заявила, что политики «лишь делают вид, что серьезно относятся к будущему».
Правозащитная организация Global Witness (GW) упрекнула организаторов COP26 в излишнем гостеприимстве: «Лоббистов ископаемого топлива на COP больше, чем общее количество делегатов восьми стран, наиболее пострадавших от изменения климата за последние два десятилетия — Пуэрто-Рико, Мьянмы, Гаити, Филиппин, Мозамбика, Багамских островов, Бангладеш, Пакистана». По оценкам GW, интересы добывающей промышленности на конференции представляли 503 делегата.
Видимо, эти же грехи привлекли внимание общественников к работе российского павильона. По завершении сессии, где выступали представители «Газпром нефти» и ВР, в зал ворвались несколько девушек, скандировавших надписи со своих плакатов: «Вы лжете! Ресурсы должны оставаться в земле!».
Наконец, Greenpeace обвинил Саудовскую Аравию в попытках саботировать переговоры по выработке коммюнике конференции. «Размывание содержания целей по адаптации необходимо [Саудовской Аравии] для того, чтобы уязвимые страны не получили необходимой им поддержки, и, как следствие, не смогли подписать значимое соглашение в конце этой недели. (…) Другие правительства должны изолировать саудовскую делегацию, если они хотят успешного саммита для всех, а не только для интересантов ископаемого топлива» — отметила глава Greenpeace Дженнифер Морган.
Торг
Потеряв интерес к «обмену любезностями» участники начали торговаться. Самые популярные лоты — временные рамки достижения климатическое нейтральности, сворачивание добычи угля и углеводородов, состав «зеленой» таксономии, а также финансовая поддержка менее развитых стран.
На одном из наиболее оживленных «аукционов» — о сроках и степени отказа от ископаемого топлива — министр энергетики Саудовской Аравии Абдель Азиз Бен Сальман призывал к осторожности, предусмотрительно рассуждая как бы не с позиции крупнейшего экспортера нефти, а с позиции сочувствующего развивающимся странам. Нужно «осознавать особые обстоятельства менее развитых стран, сопротивляющихся призывам к отказу от ископаемого топлива из-за экономических затрат» и «не ставить под угрозу их устойчивое развитие», уверен министр.
Со схожей позицией выступил и генеральный секретарь ОПЕК Мохаммед Баркиндо: «Наука говорит нам, что решение проблемы парниковых выбросов имеет много путей. (…) Рассказы о том, что энергетический переход происходит от нефти и других ископаемых видов топлива к возобновляемым источникам энергии, вводит в заблуждение и потенциально опасен для мира, который продолжит испытывать жажду всех источников энергии».
Против отказа от ископаемого топлива выступала и Россия, но в более осторожных и общих формулировках. В ходе ключевой сессии российского павильона министр экономического развития РФ Максим Решетников подчеркивал важность поиска баланса, при котором энергопереход не привел бы к упадку экономики, энергодефициту и снижению уровня жизни граждан.
В то же время за определение окончательной даты отказа от ископаемого топлива выступала группа стран, не относящихся к передовикам добычи: Франция, Португалия, Дания, Коста-Рика, Швеция, Ирландия и Новая Зеландия.
Беспокойства о судьбах уязвимых к изменению климата стран привели к череде новых призывов о необходимости увеличения финансовой поддержки. В этом направлении сработали благотворительные фонды семьи Рокфеллеров и компании Ikea, объявившие о создании Global Energy Alliance for People and Planet (GEAPP) — организации для сбора пожертвований на финансирование энергоперехода. GEAPP уже располагает ресурсами в размере $10 млрд и рассчитывает в будущем привлечь $100 млрд частных и государственных инвестиций на реализацию проектов в сфере возобновляемой энергетики в таких странах, как Нигерия, Эфиопия, ЮАР, Демократическая республика Конго и др.
Вместе с тем Великобритания обязалась выделить на помощь странам Азиатско-Тихоокеанского региона 290 млн фунтов стерлингов (около $391 млн). При этом развитые страны уже имеют просроченное обещание, данное в далеком 2009 году: ежегодно выделять уязвимым государствам $100 млрд — к 2020 году. Новый планируемый срок выполнения — 2023 год.
Депрессия
На второй неделе конференции повестка помрачнела: закрались сомнения, что планы стран-участниц по снижению выбросов CO2 достаточны, чтобы удержать рост общемировой температуры в пределах значений Парижского соглашения.
К переломному моменту подоспели результаты исследования группы Climate Action Tracker (CAT), согласно которым общемировая температура к концу столетия может подняться более чем на 2,4 градуса Цельсия. На первой неделе саммита звучали другие ориентиры: исследования Мельбурнского университета и Международного энергетического агентства давали надежду, что при выполнении странами всех взятых на себя климатических обязательств рост температуры удастся удержать на отметке в 1,8-1,9 градуса. (В том числе обязательств, прозвучавших на первой неделе COP26, по сокращению выбросов метана на 30% к 2030 году, прекращении вырубок лесов в течение 10 лет, а также — по отказу десятков стран и компаний от угольной генерации к 2040 году).
Но даже к этим значениям участники COP относились с опаской, памятуя о мнении ученых, что климатические изменения станут необратимыми, если температура поднимется больше чем на 1,5 градуса.
Более того, в случае несоответствия действий стран их же обещаниям температура может вырасти на 2,7 градуса, выяснили аналитики CAT.
Так, уже «по ходу пьесы» участникам COP26 бросили новый вызов: необходимо разработать более амбициозные планы по сокращению выбросов парниковых газов. Это при том, что уже в «первой редакции» программы отдельных стран вызывали сомнения в реалистичности.
8 ноября пессимизма добавили реакции на опубликованное РКИК ООН неофициальное резюме возможных пунктов коммюнике COP26. «Участники обеспокоены, поскольку обычно первый проект текста относительно амбициозен и становится слабее за вторую неделю, по мере отстаивания странами своих интересов. То, что первый набросок так слаб, не сулит ничего хорошего», — оценили предварительный документ в Greenpeace. Публикация первого официального проекта коммюнике тоже разочаровала «зеленых».
Премьер-министр Великобритании Борис Джонсон отмечал сложности в переговорах. Сравнение мирового сообщества с Джеймсом Бондом, озвученное им в начале конференции, сменилось тезисом о «климатических банкротах». «Досадно смотреть, как страны, которые шесть лет похлопывали себя по плечу за подписание долгового обязательства в Париже, медленно приближаются к дефолту», — сказал он в ходе пресс-конференции 10 ноября. Также Джонсон призвал участников COP26 проявить решительность и преодолеть разногласия, чтобы удовлетворить потребности планеты.
Первый проект коммюнике (как и впоследствии итоговый пакт) подтверждал цель не допустить роста средней температуры на Земле выше отметки в 1,5 градуса и отмечал необходимость быстрого и последовательного сокращения выбросов CO2: на 45% к 2030 году и до нуля к 2050-му.
Разногласия участников вызвали пункты о необходимости актуализировать в срок до конца 2022 года цели-2030 по сокращению выбросов парниковых газов, а также об ускорении отказа от угля и субсидий на ископаемое топливо. Не было согласия между делегатами и относительно объемов и механизмов оказания финпомощи странам, наиболее уязвимым к изменениям климата.
За день до окончания конференции генсек ООН Антониу Гутерриш заявил агентству Associated Press, что переговоры в Глазго не привели к прорыву в реализации климатических целей, однако «надежду нужно сохранять до последнего момента».
Принятие
На подступах к решающему дню конференции вдруг замаячили благие знамения.
Приветствовавшие друг друга упреками страны перешли к диалогу. Китай и США подписали декларацию о сотрудничестве в области борьбы с изменением климата. Заместители министров энергетики РФ и США — Павел Сорокин и Дэвид Турк — обсудили взаимодействие стран в части стабилизации мирового нефтяного рынка. Кроме того, вплоть до последнего дня конференции СМИ смаковали возможные обстоятельства будущей встречи глав РФ и США. Для полноты картины не хватало лишь примирения эко-активистов с делегатами Саудовской Аравии.
Не без возврата к торгу — переговоры затянулись на 25 часов — участники признали: в полной мере угодить всем сторонам соглашения не удастся. Миру представили «Климатический пакт Глазго», наиболее принципиальные пункты которого пали жертвой всеобщего компромисса.
Самой спорной темой стала судьба ископаемого топлива. Предложенная в предпоследнем проекте коммюнике формулировка — «поэтапный отказ от неконтролируемой угольной энергетики и неэффективных субсидий на добычу ископаемых энергоносителей» — была изменена в последний момент. Под давлением Индии и Китая «отказ» уступил место «сокращению», что вызвало массовое разочарование и шквал критики со стороны уязвимых стран. С другой стороны, принятый делегатами COP26 тезис — прецедент: первое в истории обязательство по ограничению использования угля, пусть и не очень амбициозное.
Жесткостью не отличаются и положения о финансовой помощи странам, уязвимым к изменению климата. В пакте «с глубоким сожалением» отмечается, что богатые страны не выполнили взятые на себя обязательства о выделении $100 млрд в год к 2020 году. «Настоятельно рекомендуется» не только достичь этой цели до 2025 года, но и ежегодно увеличивать объемы финансирования.
Как сообщает Financial Times, в вопросе создания и регулирования углеродных рынков делегатам удалось «закрыть многие лазейки, о которых беспокоились эксперты». В то же время газета отмечает, что некоторые старые квоты, «имеющие сомнительную экологическую целостность», будут ограниченное время учитываться в системе торговли выбросами.
Инициатива развивающихся стран о введении обязательного налога на выбросы СО2, доходы от которого пошли бы на финансирование адаптации к климатическим изменениям, тоже была подтянута к консенсусу. В итоговом пакте зафиксировано добровольное обязательство стран вносить взносы в соответствующий фонд.
Цена и ценность компромисса
Общественность встретила «Климатический пакт Глазго» без восторгов. Большинство оценок, высказанных политиками и эко-активистами со всего мира, простиралось в диапазоне от «слабого документа» до «титанического провала».
Перед утверждением результатов конференции, в ответ на заявления неудовлетворенных итогами переговоров стран, председатель конференции Алок Шарма сказал: «Я приношу свои извинения за то, как развернулся этот процесс, я глубоко сожалею. Я понимаю глубокое разочарование, но, вместе с тем, нам жизненно важно защитить этот пакт».
На этих словах его голос сбился, Шарма замолчал. Присутствующие в зале — уставшие, разочарованные, обеспокоенные — поддержали его продолжительными аплодисментами.